Еще в сентябре стало ясно, что Шельма не переживет зиму… Щенок таксы оказался у меня почти случайно. «Почти» - потому, что не давала мне покоя вычитанная где-то фраза: «Самая умная собака – пудель, только никогда не говорите этого при владельце таксы» и очень хотелось сравнить «умность» моего пуделя с такой «невиданной и неслыханной» на то время породой собак, но где они, эти самые таксы берутся – я не знала и никаких усилий к ее приобретению не прилагала. Все было чистой случайностью…И вот я уже прячу в сумку длинношерстного черно-подпалого щенка, привезенного моей подругой из Эстонии.
Всю долгую дорогу удивлялась тихости щенка – четыре часа просидеть в сумке и не пикнуть! Все объяснилось, когда приехав, и выпустив таксюшку из сумки, со дна достала… хотела написать: палку копченой колбасы, но это была уже не «палка», а «веточка копченой колбасы», т.к. сгрызена она была равномерно по всей длине. И почему я решила, что трехмесячные таксочки не могут питатьться копченой колбасой?
С каждой неделей собаке становилось все хуже. Нарастали асцит, жажда… В июне мы начали выходить в далекие прогулки. Чаще – на заливные луга Косьвы. Пока пудель аккуратно обходил многочисленные оставшиеся после разлива реки лужи, такса, хлопая ушами, неслась к реке напрямик, вздымая каскады брызг и ни на мгновенье не задумываясь, прыгала в реку.
- Ну все, была у меня такса, - думала я, подбегая к берегу и выискивая глазами в бурлящих по-весеннему потоках мою собаку. Но такса тонуть и не собиралась – наплававшись, выскакивала на берег и начинала «заводить» пуделя…
В этом чертовом городе, который и городом-то назвать сложно, ветеринар был один – да и того сейчас не было…
Два года прошли в деревне. Такса и пудель. Пудель и такса… Абсолютное послушание – пудель; совершенное своеволие – такса. Уже даже поняв, что таксячье своеволие – это именно та самая «умность» такс, я выбирала пуделя! Пришло время уезжать из деревни домой, а вернуться к родителям с двумя собаками я не могла (они одну-то с трудом переносили)… Я выбрала пуделя, я уже почти договорилась о продаже моей Шельмы! Но вмешалась судьба… Аргошка погиб. Такса осталась.
А Шельме было совсем плохо. Последние ночи она плакала от боли. Я – вместе с ней. Что я могла сделать? Придушить ее, чтоб не мучалась? Иногда мне казалось, что это было бы лучшим решением… Следующие годы, плюс еще один пудель сделали меня безоговорочным приверженцем такс! Только такс! Никаких пуделей больше! Только эти милые, хитрые, научающие хозяев обожать их собаки! Не подобострастные, не заглядывающие постоянно в глаза с вопросом «Что для тебя еще сделать, хозяин?». Вопрос таксы таков: «Что ты еще, любимый хозяин, хочешь для меня сделать?» И задан он так, что хочешь делать все больше и больше…
18 декабря 2000 г телефон ветстанции откликнулся: «Привозите….» Жизнь моей первой таксы была весьма насыщенной – и выставки (в те годы – еще охотничьи), и обучение на норе, а после – частые посещения искусственной норы «для удовольствия». Она была хорошей мамой, моя Шельма – она вырастила 4 помета своих щенков, кота сестры, воспитывала привезенных из области и пережидавших своих хозяев у нас дома таксят, лайчат, спаниелей.
В ее 8 лет мы уехали на Чукотку, где у Шельмы было 2 лет абсолютно вольной охоты. Мы уезжали «в поля» - в тундру, за сотни километров от ближайших поселков. Целыми днями моя собака просиживала в засаде у нор евражек – таких забавных северных сусликов. Были ли какие-либо охоты у нее успешными – сказать трудно, но возвращалась она вечером совершенно счастливая, вся в глине и листочках голубики…
По дороге до ветстанции Шельма все время тыкалась носом мне в руку: «Ты здесь? Значит, все будет хорошо»……………………………………………………………………….. 27.12.1987 – 18.12.2000
Таллин - Анадырь
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
